—В твоей работе много природных мотивов. Ты часто бываешь за городом? Удаётся ли вырываться из Москвы и порисовать?

Практически всё лето я провожу в своем родном городе в Подмосковье. До леса и речки там пять минут пешком от дома. Правда, в лесу мне редко удаётся порисовать, на прогулках я скорее наполняюсь впечатлениями и образами, просто смотрю и наблюдаю. К тому же, на природе большая часть моего внимания прикована к другому моему давнему интересу — птицам. Могу отличить по голосу пеночку-весничку от пеночки-трещотки, найти гнездо дрозда или выследить желну. А рисую я уже дома, за рабочим столом, где все материалы под рукой. Не люблю ограничивать себя только парой мелков, карандашом или банкой туши, к тому же мне приятнее работать, когда все краски, мелки, кисти и наброски можно разложить ровным слоем по рабочему столу. Поэтому пленэрное рисование мне не очень близко, да и тяжести я не люблю таскать.

—Ты работаешь в разных техниках. Как ты выбрала технику под эту книгу?

Уже давно я нащупала для себя максимально комфортный способ рисования, когда нет надобности ограничивать себя какой-нибудь печатной техникой: это плотное рисование гуашью, акрилом, тушью в любых сочетаниях с добавлением масляной пастели. Четыре основных цвета гуаши (красный, желтый, синий, белый) дают мне достаточную палитру нежных оттенков, черный и цветной акрил появляются там, где нужна особенная яркость. Пастель или карандаш завершает работу, добавляя фактурности. Так что я просто рисовала в привычной для меня манере и технике, а весь мыслительный ресурс уходил в работу с композицией и конструкцией.


—На Бехансе ты писала, что растения из «Портретов цветов» — это те растения, что знакомы с детства. Мне кажется, поэтому эта книга не только о красоте растений, но и об ощущении места, которому они принадлежат. Составление гербария — это же ещё и документация среды. Как бы ты описала эту среду и то место, которое населено цветами из твоей книги?


Да, эта книжка получилась очень личной и, действительно, про вполне конкретное место. Хоть все эти растения очень обычные для наших широт и встречаются практически везде, у меня в книжке они составлены в определенном порядке, выстраиваясь в соответствии с привычным маршрутом. Мимо поляны на краю леса, где ребята играют в футбол, вглубь дубравы, на просеку, которая в июле белая от цветов нивяника и ромашки, в сосновый лесок на краю большого поля, где летают канюки и гнездятся чибисы, потом вдоль заросшей и замусоренной речки, с поющими речными сверчками и щуками, греющимися на солнце в марте. Все эти места и тропинки знакомы с детства, но сейчас лес сильно поменялся. Люди стали чаще там «отдыхать» и, соответственно, нещадно мусорить. Все просеки сплошь перекопаны, потому что под ними проложены газовые трубы. Поле вспахивают и засевают овсом и клевером, посреди леса прорубили платную автодорогу. Так что, привычные и родные места меняются, и это неизбежно навевает грусть. В каком-то смысле эта книжка — дань тёплым воспоминаниям о детстве, когда всё было удивительное и большое, можно было гулять по лесу с мамой, и она рассказывала, как какое растение или дерево называется. Из глубокого детства и появилось это ощущение, что каждая травинка мне друг.

—У тебя есть другая работа по близкой тематике и формату — про бабочек, и ещё про Быково. В этих работах, и в «Портретах цветов», на мой взгляд, очень много исследовательского интереса к окружающему миру — как у биолога или геолога, например. Расскажи, твоё идеальное и самое захватывающее исследование, которое ещё только предстоит воплотить — какое оно и о чём?

Обе упомянутые книжки — это учебные штуки, в них основной интерес был в работе с концепцией и типографикой, а темы были одинаковые для всех. Но, наверное, исследовательскими их тоже можно назвать: исследовала свои возможности, как дизайнера.

Моя исследовательская мечта — это керамика! Конструировать формы в пространстве невероятно интересно. И пока очень сложно. Есть на уме одна затея, которая пока спрятана за ворохом более актуальных и доступных дел — она про цитирование и переосмысление архитектурных форм древнерусского зодчества. Я чувствую какое-то внутреннее родство с маленькими белыми храмами Новгорода и Пскова, с их бегунцами, поребриками и удивительно неровными стенами. Хочется передать ощущение чего-то очень человечного в этой архитектуре. Пока абсолютно не представляю как, только знаю, что это должна быть работа с глиной, и что надобно пока оставить эту тему дозревать в сердце.

—Когда я смотрю на твои работы, я вспоминаю Хесуса Сиснероса и Ёсико Хада. А есть ли у тебя какие-то авторы, которыми твои растительные работы были вдохновлены?

Удивительно! Уже несколько человек мне говорили о таких ассоциациях (которые очень лестно слышать, если честно)! Хотя забавно то, что все эти прекрасные растительно-орнаментальные мотивы Хесуса я увидела уже после того, как сделала свою книжку. И подумала, что если бы я их увидела раньше, сделала бы все гораздо интереснее!

Что касается вдохновения для моей книжки — мне очень нравятся гербарии и лесные исследовательские зарисовки Оли Езовой-Денисовой. Она удивительная, и я уже лет шесть слежу за ее творчеством! Меня восхищает то, с какой теплотой и точностью она документирует самые на первый взгляд незаметные природные детали. И складывает все это в истории. Потрясающе!

Мне нравятся работы японских иллюстраторов Makoto Maruyama, Mine Kitamura, Yuko Kan, Kosuke Ajiro. У них есть что-то общее в манере рисования, как будто от наивного искусства. И какая-то очень умная декоративность в сочетании с тонкой работой с цветом. Ну и Mogu Takahashi! Трогательнейшее рисование, такое простое и образное.