Расскажи немного о том, как вам пришла идея обратиться к ЖКХ-арту? Как вы выбрали галерею, в которой выставляться, и как с ней договорились? Повлияло ли само место как-то на то, что и как вы решили показывать?

Мы не выбирали галерею — галерея нас пригласила. Там работает Катя Казанцева, которая училась вместе с Леной Булай, она показала своим коллегам наш Инстаграм и пригласила нас познакомиться. Галерее нужен был летний контент, и нас (как я понимаю, по такому вот немного остаточному принципу) решили пригласить, предварительно согласовав нашу кандидатуру с Департаментом Культуры, которому галерея подчиняется, и с порога запретив нам любую обнажёнку. На этом месте мы подняли бровь, конечно, но всё же согласились. Поскольку занимался всеми разъездами и разговорами я, от меня практически тут же и потребовалось сформулировать тему выставки, чтобы Департамент понял, чего от нас стоит ожидать. Думал я, признаюсь, недолго, потому что само расположение галереи и её потенциальная аудитория, которая, как мне кажется, должна в идеале состоять из местных жителей и посетителей нового парка Садовники, в котором любим гулять и мы с семейством — там приличные детские площадки, и это близко к моему родименькому Орехово-Борисово. Как вы понимаете, когда ты ореховец-борисовец, да к тому же, не побоюсь этого слова, коренной, у тебя есть всего два адреса по которым раздают прекрасное: Царицыно (там прям over-лепота, но в детстве было совсем по-другому) и Коломенское (лучшее место Москвы, с которым у меня многое связано). Всё же остальное, что окружает тебя, а также всех жителей южной части зелёной ветки, это так или иначе именно ЖКХ-арт. Так что ответ на вопрос «повлияло ли само место на выбор темы» очевиден — ЕЩЁ БЫ!

ЖКХ-арт — очень конкретный феномен, довольно плотно связанный с определенной эпохой и географией. Он очень крепко склеивает в себе чувства ностальгии с отвращением, «сирую убогость» с фантасмагорической выдумкой и ощущением «своего родного», за которое одновременно стыдно, тоскливо и радостно. Словом, это очень нагруженный феномен. Насколько сложно работать с такой довольно жесткой рамкой разным авторам? Было ли такое, что для кого-то в этой рамке комфортно, а для кого-то — слишком тесно?

Тане было именно что тесно. Когда я говорил о том, что мы все заняты, пандемия и прочее — это была «наводящая тень на плетень» софистика. Понятно, что за тем плетнём, да?) О прочем... Мне кажется, вы упускаете важный элемент — ЖКХ-арт это летняя история. И это история про здесь и сейчас. Про «пока всё новое и погода хорошая». Когда мы проводили экскурсию для гостей на Вернисаже и обозревали серию Иры Красильниковой «Письма домой», в которой совмещены образы рабочих из ближнего зарубежья с письмами Набокова к жене, мы вспоминали бесконечную подготовку к Чемпионату Мира и весь этот ад, проходивший под лозунгом «Скоро здесь будет чисто и удобно». Вот ЖКХ-арт про то же. Про то, что вот сделали всё новенькое, погуляли лето, а потом можно и пенсионный возраст повысить. Дальше что там будет — вообще наплевать. Никто медведя стирать из палисадника не понесёт никогда. Он будет там стареть так же как стареют те, кто его туда водрузил. Это русский экзистенциализм. Это наша тяга к празднику прямо сейчас. Это то, что отличает нас от немцев, у которых что не разбомбили — то до сих пор стоит, несмотря на все усилия советских коммунальных служб. Вот прямо перед собой сейчас это вижу. И мне кажется, что наша выставка вот про это.

И да, феномен того, что неполиткорректно называется «Таджик Ротко» — это тоже ЖКХ-арт. Было намалёвано. Велено было поправить. Поправили.
Это другое измерение — с той стороны бюрократической конторки. И по ту сторону не подозревают, что то, чем они заняты, может иметь какое-то отношение к восприятию ни много ни мало «эпохи», которое сложится лет через сто. Почему бордюры жёлто-зелёные? Да по кочану. Дёшево так. А потом ведь это попадёт в музей. Виртуальный экскурсовод-краевед будет долго рассказывать людям будущего, что первым так придумал делать замглавы муниципалитета Н-ского района Степан Георгиевич Ряхин (любые совпадения случайны). И все будут кивать головой и говорить «мдааа, вот... умели же, могли ж». Вот так ЖКХ-арт просочится в историю материальной культуры. И я рад, что нами этот процесс по крайней мере немножко осмыслен в серии Иры. Он не совсем безлик. Хотя бы. Теперь мы можем сказать, что у людей, которые его производят, были чувства, семьи и всё это принесло им немного денег. Так в этом жестоком и циничном процессе хоть какой-то смысл появляется.

Насколько эта выставка — новый опыт для тебя лично и для Кисетов в целом? Было ли такое, что кто-то из участников сделал для неё что-то радикально для себя новое и неожиданное?

Я уже описал выше нашу швейцарскую авантюру — вполне успешную, там всё висит до сих пор, насколько я могу судить по картинкам из гугла. Так что нет, мы не в первый раз выставляемся и это не первая наша собственная выставка. Что касается радикально новых вещей, то, пожалуй, к таким можно отнести серию Маши Шишовой — керамический конструктор из 30 элементов (на самом деле их пока только 27), из которого можно сложить 1000 комбинаций. Это жемчужина, которая привлекает всех сразу. И мою работу, возможно. Я разгрёб свои детские пластмассовые модельки для склеивания и провёл им «демилитаризацию». Проект называется «Плодовоществление». Суть в том, чтобы превратить агрессивную военно-историческую миниатюру в нечто противоположное. Расписать поярче, но самое главное — заменить вооружение на фрукты и овощи. Клубника вместо пулемётов — то, что нужно обществу сейчас. Так я думаю, и эту мысль я пока не выражал, хотя давно готовился.
Еще Женя Власова расписала пару палет. Для неё это тоже было довольно ново, потому что декоративность ей не свойственна. А здесь получилось очень свежо и её обычные простые и трогательные образы никуда не делись. После выставки любой демократичный бар должен такое с руками отрывать, как мне кажется.

Расскажи немного про опыт взаимодействия с галереей и ОВЗ. Как все прошло? Много ли требовалось формальностей? Была ли какая-то поддержка от галереи? Что было сложнее всего организовать?

Галерея хочет знать всё очень сильно заранее, хочет описание всех экспонатов с фотографиями за месяц, что часто просто нереально, потому что экспонаты не готовы. Департамент хочет всё увидеть и утвердить за три недели. Чтобы убедиться, что вы не Pussy Riot. Шутка! Не знаю, зачем он это хочет, но это нужно учитывать. Заключается договор с куратором, составляется опись. Всё это не в каком-то жёстком режиме, но чем ближе к открытию, тем более нервно. Поддерживают бригадой профессиональных рабочих, занимающихся развеской — быстро и хорошо. Печатью афиш (нашу пока не напечатали, тем не менее). Какими-то анонсами в СМИ — не слишком эффективными. СММ самой галереи, девушка Катя, ради нас старалась, я точно знаю. Организуют вернисаж бесплатный для приглашённых. Предлагают взять вещи на реализацию в магазин при галерее. Но я не уверен, что это подразумевает много продаж. Предлагают вот сделать какое-то событие ближе к Дню города. Предлагали также на Ночь музеев. Но мы не знаем, чем можем тут помочь. Денег не платят. Бюджета не дают, потому что им не даёт бюджет Департамент. Какая-то поддержка есть, в общем, но она не то, чтобы достаточная, учитывая тот факт, что их потребность в контенте существенно больше нашей потребности именно в государственной площадке. Есть ощущение, что на самом деле зайти туда вовсе не сложно. Просто денег не ждите и зрителя сами ведите. За строчку в резюме и интервью в ваше уважаемое издание.

Кисеты позиционируют себя как команда иллюстраторов, в анонсах же указано — «группа художников-иллюстраторов». Важно ли для вас, как именно вас называют?

Нам важно, что мы Кисеты. Остальное — вообще нет. Многие из нас давно вышли за рамки чистой иллюстрации, так что единственным важным объединяющим нас фактором остаётся школа. Наша школа нам дорога, поэтому мы не против быть ни просто иллюстраторами, ни художниками-иллюстраторами.

Получилось ли то, что вы задумывали? Сейчас, если оглянуться и оценить этот опыт, появляется ли что-то, что тебе как куратору хотелось бы поменять? Что для тебя — самое важное достижение в этой выставке?

Я бы хотел больший размер ноги для более увесистого пинка и более лужёную глотку. В остальном, как я говорил, я задумал глобус, на который натягивается практически любая сова, экспозиция в итоге сложилась интересная. Я думаю, что, на самом деле, всё удалось сделать в том регистре и с той интонацией, с которой планировалось. Самое важное в том, что туда приходит зритель. Я думал, что придут только случайные люди, скажу честно. Но нет. Несмотря на то, что добираться не близко, и место не самое престижное, зритель тратит время, чтобы на нас посмотреть. Это чертовски приятно.

Расскажи немного о планах Кисетов. Чем порадуете в дальнейшем?

Пока Кисеты планируют выжить. Как и все прочие не-Кисеты. А там поглядим. Нас мало осталось, голова наша повязана, кровь на нашем рукаве, но мы ещё чё-ньть придумаем.