КОНТЕКСТ
Репрезентация инвалидности
в графическом романе
Криса Уэйра (Chris Ware)
«Building Stories»
в графическом романе
Криса Уэйра (Chris Ware)
«Building Stories»
Автор эссе: Анна Подлипенцева
Литература изо всех сил настаивает, что ее интересы лежат в области разума; что тело – это лист простого стекла, через который прямо и ясно смотрит дух и, если не считать пару‐другую страстей вроде желания и жадности, является пустым, незначительным и несуществующим. Напротив, верно совершенно обратное.
Вирджиния Вулф «О болезни» (1926)
Вирджиния Вулф «О болезни» (1926)
Рис 1. Визуализация инвалидности главной героини
Графический роман Криса Уэйра Building Stories выделяется на фоне большинства других комиксов, работающих с темой инвалидности и нарушений здоровья, таких как «Священная болезнь» Давида Б., «Я – не эти ноги» Кайсы Леки, «Тонкая нога» Дженни Лин, «Путаница» Сары Ливитт и др. [1], как отсутствием автобиографичности, так и тем, что здесь тема инвалидности не является центральным сюжетообразующим элементом. Однако это не означает, что инвалидность главной героини является здесь некоторой второстепенной деталью, которой можно не придавать значения. Наоборот, физические особенности героини тщательно интегрированы в повествование на разных уровнях. И хотя история женщины с ампутированной ногой не основана на личном опыте автора, мужчины и человека без опыта подобной инвалидности, тем не менее из того, насколько детально Уэйр показывает всевозможные аспекты повседневной жизни героини, видно, что инвалидность не просто использована здесь символически, для придания повествованию большей драматичности, а является тщательно продуманной и неотъемлемой частью повествования. На визуальном уровне физические особенности главной героини показаны самыми разными способами, начиная с тонкой линии, отделяющей ее ногу от протеза, и заканчивая крупным изображением ее обнаженного тела (Рис. 1). В некоторых местах ее протез едва заметен или скрыт под одеждой, однако в романе также присутствует множество крупных планов ног героини, как с протезом, так и без него, а также часто можно заметить характерные особенности ее походки (Рис. 2).
Рис. 2. Особенности походки главной героини.
– Надо бы принять душ сейчас
– Не хочу пропустить сантехника
– Надо бы принять душ сейчас
– Не хочу пропустить сантехника
Маргарет Финк Берман в статье 2010 года о репрезентации и инвалидности в оригинальном издании Building Stories [2] отмечает, как органично подобные детали, связанные с инвалидностью героини, переплетаются с множеством других бытовых подробностей: «Характерная для Уэйра эстетика обыденности выражается в инсценировке полной мелких деталей повседневности, привлечении внимания читателя к мелочам вроде часов над камином, отражений в оконных стеклах или неосознанных движений персонажей. Эта эстетика обыденности, с ее фокусом на микропроцессах повседневной жизни, создает структуру повествования, <…> в которой физические особенности занимают такое же место в жизни героини, как и ряд других индивидуальных черт, в то же время сохраняя специфичность этих особенностей» [3].
Еще один пример характерного для Уэйра внимания к деталям – это разница между тем, как героиня выглядит в одиночестве и в присутствии посторонних (Рис. 3). Находясь в одиночестве у себя дома, она часто снимает протез или носит не закрывающую его одежду. Также благодаря очень постепенным переходам между кадрами [4] создается впечатление, что она передвигается по дому более медленно и часто останавливается или садится, чтобы передохнуть. В присутствии же посторонних она гораздо чаще выбирает одежду, скрывающую протез, и ее позы и походка также в меньшей степени указывают на ее физические особенности. Интересно посмотреть на репрезентацию инвалидности у Уэйра в более широком контексте того, как инвалидность показывается в западной поп‐культуре и литературе.
Финк Берман отмечает, что «образ человека с инвалидностью исторически как правило преподносился в подавляющем ключе, не признающем возможности человека [с инвалидностью] жить полноценной насыщенной жизнью. Однако образ инвалидности в Building Stories избегает подобной нормативности, формируя гораздо более сложное видение человека с физическими особенностями как раз за счет того, что главная героиня здесь показана без обращения к жестко установленным категориям идентичности» [5] . Эта сложность образа отчасти достигается изображением инвалидности как обстоятельства, непосредственно влияющего на повседневную жизнь героини, но не определяющего ее как личность (Рис. 4). Растворение физических особенностей героини в множестве других мелких бытовых деталей крайне важно с точки зрения преодоления эйблистских стереотипов, столь распространенных в мейнстримной культуре. Ведь в реальной жизни одной из причин, по которым многие люди
без инвалидности чувствуют себя неловко или не знают, как себя вести, сталкиваясь с людьми с инвалидностью, это иллюзия полного отсутствия общего опыта. Многим кажется, что жизнь людей с инвалидностью настолько принципиально отличается от их собственной, что она воспринимается как что‐то совершенно чужое и непонятное. Крису Уэйру же наоборот удается, благодаря чередованию деталей жизни с инвалидностью с множеством других аспектов повседневной жизни, показать, что жизнь человека с инвалидностью вовсе не является чем‐то чужим и инопланетным, это просто жизнь, абсолютно узнаваемая и понятная читателю.
Финк Берман отмечает, что «образ человека с инвалидностью исторически как правило преподносился в подавляющем ключе, не признающем возможности человека [с инвалидностью] жить полноценной насыщенной жизнью. Однако образ инвалидности в Building Stories избегает подобной нормативности, формируя гораздо более сложное видение человека с физическими особенностями как раз за счет того, что главная героиня здесь показана без обращения к жестко установленным категориям идентичности» [5] . Эта сложность образа отчасти достигается изображением инвалидности как обстоятельства, непосредственно влияющего на повседневную жизнь героини, но не определяющего ее как личность (Рис. 4). Растворение физических особенностей героини в множестве других мелких бытовых деталей крайне важно с точки зрения преодоления эйблистских стереотипов, столь распространенных в мейнстримной культуре. Ведь в реальной жизни одной из причин, по которым многие люди
без инвалидности чувствуют себя неловко или не знают, как себя вести, сталкиваясь с людьми с инвалидностью, это иллюзия полного отсутствия общего опыта. Многим кажется, что жизнь людей с инвалидностью настолько принципиально отличается от их собственной, что она воспринимается как что‐то совершенно чужое и непонятное. Крису Уэйру же наоборот удается, благодаря чередованию деталей жизни с инвалидностью с множеством других аспектов повседневной жизни, показать, что жизнь человека с инвалидностью вовсе не является чем‐то чужим и инопланетным, это просто жизнь, абсолютно узнаваемая и понятная читателю.
Рис. 3. Контраст между нахождением
в одиночестве и в присутствии других.
– Вы уверены, что вам не нужна с этим помощь? Мисс Китти, нет!
в одиночестве и в присутствии других.
– Вы уверены, что вам не нужна с этим помощь? Мисс Китти, нет!
В своей второй статье, охватывающей уже полное издание Building Stories 2012 года, а не только часть, выходившую в Нью‐Йорк Таймс, Финк Берман по‐прежнему остается при своем мнении, что репрезентация инвалидности у Уэйра выделяется на общем фоне мейнстримной культуры, где инвалидность часто сводится к «простому символу радикальной чуждости, потери и личной трагедии. Или же человек с инвалидностью наоборот снисходительно наделяется сияющим ореолом святости и превозмогания и преподносится как образ инвалида‐супергероя, добившегося успеха «вопреки» особенностям здоровья»[6]. В отличие от этой традиции, в Building Stories инвалидность не преподносится как некий символ, просто относящий героиню
к определенной категории людей, или как единственная причина всех ее бед, а наоборот показывается как одна из множества составляющих ее реальности. Мы видим, как инвалидность определенным образом отражается на повседневной жизни героини. Например, она имеет особенности походки и медленно ходит по лестницам, а также использует стул для душа и иногда пользуется тростью, костылями или приспосабливает детскую коляску для пробежек, потому что ей удобно на нее опираться (Рис. 5).
к определенной категории людей, или как единственная причина всех ее бед, а наоборот показывается как одна из множества составляющих ее реальности. Мы видим, как инвалидность определенным образом отражается на повседневной жизни героини. Например, она имеет особенности походки и медленно ходит по лестницам, а также использует стул для душа и иногда пользуется тростью, костылями или приспосабливает детскую коляску для пробежек, потому что ей удобно на нее опираться (Рис. 5).
Все эти детали делают образ героини с инвалидностью очень убедительным и в то же время показывают инвалидность как некоторую рутинную часть ее жизни, что‐то совершенно обычное, а не исключительное. Финк Берман отмечает, что именно это и делает образ инвалидности у Уэйра столь ценным с точки зрения исследований в области инвалидности. «Принадлежность приобретает здесь идиосинкразический характер благодаря признанию прожитого опыта человека с физическими особенностями, который исследователи инвалидности считают важным отделять от «инвалидности» как нарушения физического развития. Этот прожитый опыт вносит в образ конкретные, идиосинкразические проявления идентичности человека в социальном и физическом пространстве, включая использование определенных технических средств реабилитации <...> и вспомогательных практик» [7].
Важно также отметить, что инвалидность главной героини не используется для того, чтобы вызвать у читателя жалость. Как отмечает Джоанна Дэвис‐Макэллигатт, хотя в некоторых сценах жизнь главной героини «явным образом усложняется отсутствием одной конечности» (к примеру, ей плохо подходит конструкция гинекологического кресла с его креплениями для ног, поэтому ей требуется помощь медсестры во время операции), «однако героиня не показывается жертвой, и никто не просит нас пожалеть ее не только по той причине, что она не испытывает жалости к самой себе, но и просто потому что в этом нет никакой необходимости» [8]. Например, в упомянутой выше сцене в клинике, читатель скорее будет сопереживать героине из‐за того, что она вынуждена делать аборт, чем из‐за технических неудобств, связанных с ее короткой ногой. Тем не менее, как и в множестве других сцен в Building Stories, эта конкретная связанная с инвалидностью деталь привязывает эту историю к личному опыту данной конкретной героини и создает реалистичный рассказ об индивидуальном прожитом опыте вместо некой обобщенной истории об аборте.
Важно также отметить, что инвалидность главной героини не используется для того, чтобы вызвать у читателя жалость. Как отмечает Джоанна Дэвис‐Макэллигатт, хотя в некоторых сценах жизнь главной героини «явным образом усложняется отсутствием одной конечности» (к примеру, ей плохо подходит конструкция гинекологического кресла с его креплениями для ног, поэтому ей требуется помощь медсестры во время операции), «однако героиня не показывается жертвой, и никто не просит нас пожалеть ее не только по той причине, что она не испытывает жалости к самой себе, но и просто потому что в этом нет никакой необходимости» [8]. Например, в упомянутой выше сцене в клинике, читатель скорее будет сопереживать героине из‐за того, что она вынуждена делать аборт, чем из‐за технических неудобств, связанных с ее короткой ногой. Тем не менее, как и в множестве других сцен в Building Stories, эта конкретная связанная с инвалидностью деталь привязывает эту историю к личному опыту данной конкретной героини и создает реалистичный рассказ об индивидуальном прожитом опыте вместо некой обобщенной истории об аборте.
Этот же эффект «снижения драматичности» [9]
в разговоре об инвалидности достигается Уэйром посредством сопоставления каких‐то неловких ситуаций, связанных с инвалидностью, с другими столь же неловкими ситуациями, не имеющими к инвалидности никакого отношения. Например, в одной сцене главная героиня боится ночью потревожить соседей слишком громким стуком костыля об пол, но тут же вспоминает, как ей много раз приходилось слушать шумные семейные ссоры тех же соседей (Рис. 6).
Ее проблема сначала кажется напрямую связанной с ее инвалидно-стью, но затем оказывается вполне универсальной жизненной ситуацией, поскольку любой человек иногда создает шум, мешающий соседям, и конкретный источник этого шума уже не так важен. Сопоставление героини с другими персонажами здесь «снимает тревожность и неловкость из‐за передвижения по квартире ночью на костылях» [10].
в разговоре об инвалидности достигается Уэйром посредством сопоставления каких‐то неловких ситуаций, связанных с инвалидностью, с другими столь же неловкими ситуациями, не имеющими к инвалидности никакого отношения. Например, в одной сцене главная героиня боится ночью потревожить соседей слишком громким стуком костыля об пол, но тут же вспоминает, как ей много раз приходилось слушать шумные семейные ссоры тех же соседей (Рис. 6).
Ее проблема сначала кажется напрямую связанной с ее инвалидно-стью, но затем оказывается вполне универсальной жизненной ситуацией, поскольку любой человек иногда создает шум, мешающий соседям, и конкретный источник этого шума уже не так важен. Сопоставление героини с другими персонажами здесь «снимает тревожность и неловкость из‐за передвижения по квартире ночью на костылях» [10].
Рис. 6
В конце концов я встала и пошла в туалет (чего очень не хотела делать, так как боялась разбудить соседей снизу стуком костыля...
Хотя с другой стороны, непонятно, почему меня это тревожило, я же всё время слышу как они орут друг на друга... Кстати, даже сегодня они опять ссорились...
Уверена, что парень пьёт, я всё время слышу, что он туда-сюда ходит в разное время суток... (Непонятно только, почему я предполагаю, что это он, это точно так же может быть и она, сексизм какой-то с моей стороны...)
В конце концов я встала и пошла в туалет (чего очень не хотела делать, так как боялась разбудить соседей снизу стуком костыля...
Хотя с другой стороны, непонятно, почему меня это тревожило, я же всё время слышу как они орут друг на друга... Кстати, даже сегодня они опять ссорились...
Уверена, что парень пьёт, я всё время слышу, что он туда-сюда ходит в разное время суток... (Непонятно только, почему я предполагаю, что это он, это точно так же может быть и она, сексизм какой-то с моей стороны...)
Рассмотрим еще один пример неловкой ситуации, связанной с инвалидностью героини, показанной как что‐то абсолютно нормальное благодаря сопоставлению с еще более неловкими моментами, никак с инвалидностью не связанными [11] (Рис. 7). Главная героиня разговаривает с сантехником, пришедшим починить засорившийся унитаз, и он комментирует ее костыль, предполагая у нее спортивную травму, что приводит к рассказу героини о ее ампутированной ноге с последующим неловким молчанием и смущенными извинениями сантехника. Однако дальше в ходе того же разговора персонажи меняются ролями, когда героиня задает вопрос о, как впоследствии оказывается, покойной жене сантехника и теперь уже она вынуждена неловко извиняться за то, что случайно затронула трудную тему. При этом чуть дальше в той же сцене сантехник спрашивает героиню, не смывала ли она в унитаз тампоны, что вызывает у обоих еще большее смущение, чем весь остальной разговор. Таким образом, неловкость от обсуждения инвалидности героини уравновешивается другими не слишком комфортными моментами, совершенно нормальными для ситуации разговора с незнакомым человеком в процессе починки им вашего унитаза.
На фоне общего ощущения обыденности инвалидности, возникающем у читателя благодаря детальному рассказу о быте героини, особенно бросаются в глаза порой неловкие или бестактные реакции на ее инвалидность персонажей второго плана. К примеру, ее молодой человек шутит, что ее кошка специально повредила себе лапу, чтобы больше походить на свою хозяйку, а ее работодатель проговаривается, что рассчитывал, что из‐за ее инвалидности его сын не сможет считать ее привлекательной (Рис. 8). Или в другой сцене ее преподаватель в художественном университете в шутку называет ее «местным специалистом по асимметрии», что легко расценить как отсылку к ее физическим особенностям (Рис. 8). Подобные реакции окружающих добавляют репрезентации инвалидности у Уэйра еще большей реалистичности и одновременно заставляют читателя посмотреть на эти ситуации глазами человека с инвалидностью и прочувствовать, насколько подобные слова неуместны. Кульминацией этого противопоставления между восприятием героиней собственной инвалидности и восприятием ее окружающими является страница, озаглавленная «Её нога», где мы видим внутренний монолог героини, размышляющей о непонимании и бестактных комментариях со стороны посторонних людей (Рис. 8).
Это далеко не единственная сцена, где героиня прямым текстом говорит о физических ограничениях, накладываемых
ее инвалидностью. Интересно, что полное издание Building Stories включает в себя на порядок больше подобных сцен,
чем оригинальная колонка в Нью‐ Йорк Таймс. Таким образом, инвалидности героини в финальной версии отводится более центральная роль в повествовании. Финк Берман также отмечает это различие между двумя изданиями в своей второй статье на данную тему: «Репрезентация инвалидности у Уэйра изменилась и изменилась довольно существенно. Читатель сталкивается уже не с инвалидностью, представленной только на визуальном, но не вербальном уровне, а с эксплицитным разговором о телесности героини в разных частях повествования»[12]. Однако стоит все же отметить, что в первой, более короткой, версии комикса такие сцены с прямым упоминанием физических особенностей героини также присутствуют (Рис. 9). Без этих моментов репрезентация инвалидности в работе Уэйра, вероятно, была бы неполной и менее правдоподобной.
ее инвалидностью. Интересно, что полное издание Building Stories включает в себя на порядок больше подобных сцен,
чем оригинальная колонка в Нью‐ Йорк Таймс. Таким образом, инвалидности героини в финальной версии отводится более центральная роль в повествовании. Финк Берман также отмечает это различие между двумя изданиями в своей второй статье на данную тему: «Репрезентация инвалидности у Уэйра изменилась и изменилась довольно существенно. Читатель сталкивается уже не с инвалидностью, представленной только на визуальном, но не вербальном уровне, а с эксплицитным разговором о телесности героини в разных частях повествования»[12]. Однако стоит все же отметить, что в первой, более короткой, версии комикса такие сцены с прямым упоминанием физических особенностей героини также присутствуют (Рис. 9). Без этих моментов репрезентация инвалидности в работе Уэйра, вероятно, была бы неполной и менее правдоподобной.
Рис. 9
– Уф, сложно вставать.
Не так ли, Мисс Китти?
Удивительно, насколько тонкие стены у этого дома...
– Уф, сложно вставать.
Не так ли, Мисс Китти?
Удивительно, насколько тонкие стены у этого дома...
Тем не менее, если посмотреть на количественное соотношение подобных сцен с прямым упоминанием инвалидности героини и сцен, где инвалидность «представлена на визуальном, но отсутствует
на вербальном уровне» [13], последних все же значительно больше. Подобная чисто визуальная репрезентация при этом может выполнять совершенно разные функции.
В некоторых сценах, когда героиня имеет дело с людьми, чересчур акцентирующими свое внимание на ее физических особенностях, визуальное подчеркивание ее протеза передает ее ощущение дискомфорта и уязвимости от того, что внимание собеседника приковано к ее ноге (Рис. 8). В других сценах явный визуальный акцент на физических особенностях героини играет ровно противоположную роль, подчеркивая, что в эти моменты она совершенно комфортно чувствует себя в своем теле. Например, когда она плавает в бассейне со своей дочерью, которая тоже показана здесь без одной ноги, это подчеркивает, что в воде физические ограничения, вызванные инвалидностью героини, стираются, и в этой ситуации ни одна из них не чувствует разницы в физических возможностях друг друга (Рис.10).
Необычный формат полного издания Building Stories, состоящего из набора разноформатных книг, газет
и брошюр, собранных в одной коробке без указания последовательности чтения, позволяет каждому читателю по собственному усмотрению выбирать и комбинировать фрагменты рассказываемой Уэйром истории.
Поэтому, а также благодаря крайней сложности
и многоуровневости повествования, Building Stories может производить совершенно различное впечатление на разных читателей, в том числе и с точки зрения роли, отводимой инвалидности главной героини.
Интерпретация, предложенная выше, разделяется
не всеми критиками. К примеру, Тодд Комер видит
в работе Уэйра эйблизм и некорректную репрезентацию инвалидности [14]. В его прочтении отдельные книги и брошюры в наборе Building Stories выступают как метафоры частей тела, а весь набор целиком соответственно видится как репрезентация всего человеческого тела, что позволяет рассматривать хаотичность и разрозненность форматов как метафору физической инвалидности и увечья.
на вербальном уровне» [13], последних все же значительно больше. Подобная чисто визуальная репрезентация при этом может выполнять совершенно разные функции.
В некоторых сценах, когда героиня имеет дело с людьми, чересчур акцентирующими свое внимание на ее физических особенностях, визуальное подчеркивание ее протеза передает ее ощущение дискомфорта и уязвимости от того, что внимание собеседника приковано к ее ноге (Рис. 8). В других сценах явный визуальный акцент на физических особенностях героини играет ровно противоположную роль, подчеркивая, что в эти моменты она совершенно комфортно чувствует себя в своем теле. Например, когда она плавает в бассейне со своей дочерью, которая тоже показана здесь без одной ноги, это подчеркивает, что в воде физические ограничения, вызванные инвалидностью героини, стираются, и в этой ситуации ни одна из них не чувствует разницы в физических возможностях друг друга (Рис.10).
Необычный формат полного издания Building Stories, состоящего из набора разноформатных книг, газет
и брошюр, собранных в одной коробке без указания последовательности чтения, позволяет каждому читателю по собственному усмотрению выбирать и комбинировать фрагменты рассказываемой Уэйром истории.
Поэтому, а также благодаря крайней сложности
и многоуровневости повествования, Building Stories может производить совершенно различное впечатление на разных читателей, в том числе и с точки зрения роли, отводимой инвалидности главной героини.
Интерпретация, предложенная выше, разделяется
не всеми критиками. К примеру, Тодд Комер видит
в работе Уэйра эйблизм и некорректную репрезентацию инвалидности [14]. В его прочтении отдельные книги и брошюры в наборе Building Stories выступают как метафоры частей тела, а весь набор целиком соответственно видится как репрезентация всего человеческого тела, что позволяет рассматривать хаотичность и разрозненность форматов как метафору физической инвалидности и увечья.
На этом основании Комер предлагает считать, что тело человека с физическими особенностями здесь выступает как негативная метафора для «потерь и разрушения, к которым приводят любые человеческие устремления»[15].
Однако в качестве основного аргумента в поддержку такого прочтения предлагается универсальная по мнению Комера склонность читателей «рассуждать
о произведениях, как если бы они были отдельными «телами»»[16], подкрепляемая английским выражением body of work 'собрание произведений'. Достаточность этого аргумента для приписывания столь ключевой роли этой метафоре крайне сомнительна, поскольку связь между метафорическими значениями слов в языке и реальной картиной мира его носителей как правило является намного менее прямолинейной. Делать из переносного значения слова body в выражениях типа body of work вывод о естественной склонности читателей рассматривать собрание работ, составляющих Building Stories, как отдельных частей тела, и к тому же связывать формат этих работ с какими‐то определенными оценочными характеристиками этого тела представляется нам недостаточно обоснованным. Кроме того, сам Комер признает, что необычный формат Building Stories «провоцирует <…> и подталкивает к [различным] интерпретациям»[17], поэтому его прочтение набора Building Stories как метафоры человеческого тела явным образом не является единственным возможным. Например, набор книг также может быть интерпретиро-ван как метафора для многоквартирного дома, который играет ключевую роль в повествовании. Набор состоит
из отдельных фрагментов историй героев, которые собраны в одной коробке так же, как отдельные квартиры и их обитатели вместе составляют многоквартирный дом. В таком прочтении нелинейность и некоторая хаотичность формата будет олицетворять сложность
и многоуровневость жизни персонажей и их взаимодействий между собой вместо «истории о распаде человеческого тела», предложенной Комером [18].
Однако в качестве основного аргумента в поддержку такого прочтения предлагается универсальная по мнению Комера склонность читателей «рассуждать
о произведениях, как если бы они были отдельными «телами»»[16], подкрепляемая английским выражением body of work 'собрание произведений'. Достаточность этого аргумента для приписывания столь ключевой роли этой метафоре крайне сомнительна, поскольку связь между метафорическими значениями слов в языке и реальной картиной мира его носителей как правило является намного менее прямолинейной. Делать из переносного значения слова body в выражениях типа body of work вывод о естественной склонности читателей рассматривать собрание работ, составляющих Building Stories, как отдельных частей тела, и к тому же связывать формат этих работ с какими‐то определенными оценочными характеристиками этого тела представляется нам недостаточно обоснованным. Кроме того, сам Комер признает, что необычный формат Building Stories «провоцирует <…> и подталкивает к [различным] интерпретациям»[17], поэтому его прочтение набора Building Stories как метафоры человеческого тела явным образом не является единственным возможным. Например, набор книг также может быть интерпретиро-ван как метафора для многоквартирного дома, который играет ключевую роль в повествовании. Набор состоит
из отдельных фрагментов историй героев, которые собраны в одной коробке так же, как отдельные квартиры и их обитатели вместе составляют многоквартирный дом. В таком прочтении нелинейность и некоторая хаотичность формата будет олицетворять сложность
и многоуровневость жизни персонажей и их взаимодействий между собой вместо «истории о распаде человеческого тела», предложенной Комером [18].
Рис. 10 Главная героиня с дочерью
Опять же, сама метафора тела также может быть применена к формату Building Stories по‐ другому: вместо интерпретации набора как тела и отдельных книг как его частей мы можем рассматривать каждую книгу в наборе как отдельное тело. Такая версия телесной метафоры предлагается в работе Торсы Госал [19] и подкрепляется цитатой из интервью самого Криса Уэйра: «Для меня книга – это довольно очевидная метафора для человеческого тела: во‐первых, у нее есть позвоночник (англ. book spine 'корешок книги' буквально означает 'позвоночник книги'. – А. П.)», и кроме того, книга внутри больше, чем снаружи» [20].
Подобная метафора нескольких книг как отдельных тел также хорошо сочетается с интерпретацией всего набора как многоквартирного дома с жильцами, предложенной выше. По мнению Комера, Уэйр избегает прямого обсуждения происхождения физических особенностей героини, чтобы создать «напряжение и стремление выяснить [это]», которое служит движущей силой повествования, побуждающей читателя продолжать чтение [21]. Более того, Комер утверждает, что главной целью, с которой Уэйр выбрал главную героиню с инвалидностью, является потребность в «новых нарративных средствах, удерживающих внимание читателя» взамен отсутствующему у Уэйра «традиционному пути героя» [22].
Однако, как отмечает сам Комер, главная героиня здесь является далеко не единственным персонажем с теми или иными особенностями здоровья. «Среди жильцов этого дома нет никого, кто был бы <…> нетронут бренностью бытия. Квартирная хозяйка нуждается в ходунках, пара [со второго этажа], и мужчина и женщина, имеют значительный избыточный вес» [23]. В других сюжетных арках физические особенности, заболевания или смерть некоторых персонажей также играют важную роль в повествовании (например, в историях отца главной героини, ее подруги Стефани и даже в истории пчелы Брэнфорда).
Подобная метафора нескольких книг как отдельных тел также хорошо сочетается с интерпретацией всего набора как многоквартирного дома с жильцами, предложенной выше. По мнению Комера, Уэйр избегает прямого обсуждения происхождения физических особенностей героини, чтобы создать «напряжение и стремление выяснить [это]», которое служит движущей силой повествования, побуждающей читателя продолжать чтение [21]. Более того, Комер утверждает, что главной целью, с которой Уэйр выбрал главную героиню с инвалидностью, является потребность в «новых нарративных средствах, удерживающих внимание читателя» взамен отсутствующему у Уэйра «традиционному пути героя» [22].
Однако, как отмечает сам Комер, главная героиня здесь является далеко не единственным персонажем с теми или иными особенностями здоровья. «Среди жильцов этого дома нет никого, кто был бы <…> нетронут бренностью бытия. Квартирная хозяйка нуждается в ходунках, пара [со второго этажа], и мужчина и женщина, имеют значительный избыточный вес» [23]. В других сюжетных арках физические особенности, заболевания или смерть некоторых персонажей также играют важную роль в повествовании (например, в историях отца главной героини, ее подруги Стефани и даже в истории пчелы Брэнфорда).
Главная героиня с ее инвалидностью не противопоста-вляется миру, полному людей без инвалидности, чья жизнь значительно легче или лучше, чем у нее. Наоборот, Уэйр крайне тщательно показывает, что жизнь каждого из героев полна своих проблем, так что меланхолия, окрашивающая определенные периоды в жизни главной героини, не привязывается к ее инвалидности, а напротив показывается как общая сторона человеческой жизни. Поэтому утверждение Комера, что главная героиня «является из‐за ампутированной ноги воплощением одиночества, неполноценности и непреодолимой дистанции между людьми» [24], как кажется, игнорирует более широкую картину повествования и преувеличивает символическую нагрузку инвалидности главной героини. Физические особенности героини являются одним из проявлений более общей темы телесности и восприятия собственного тела в Building Stories. Как отмечает Торса Госал [25], все персонажи‐рассказчики в Building Stories выстраивают цельные сюжетные арки, построенные вокруг их дискомфорта от собственного тела» [26] .
И даже если мы оставим без внимания проблемы других персонажей с собственной телесностью, сама главная героиня также «размышляет о своем весе или старении чаще, чем о своей ампутированной ноге» [27] .
Это показывает, что инвалидность главной героини занимает не более важное место в повествовании, чем остальные аспекты темы телесности и восприятия собственного тела в Building Stories, что также можно считать частью общей стратегии Уэйра по снижению уровня драматичности в разговоре об инвалидности и органичному включению физических особенностей в общую материю повседневной жизни.
И даже если мы оставим без внимания проблемы других персонажей с собственной телесностью, сама главная героиня также «размышляет о своем весе или старении чаще, чем о своей ампутированной ноге» [27] .
Это показывает, что инвалидность главной героини занимает не более важное место в повествовании, чем остальные аспекты темы телесности и восприятия собственного тела в Building Stories, что также можно считать частью общей стратегии Уэйра по снижению уровня драматичности в разговоре об инвалидности и органичному включению физических особенностей в общую материю повседневной жизни.
1 — Англ. Epileptic (David B.), I Am Not These Feet (Kaisa Leka), Skinny Leg (Jenny Lin), Tangles (Sarah Leavitt)
2 — Имеется в виду первое издание «Building Stories», выходившее в 2005‐2006 в формате колонки The Funny Pages в журнале Нью‐Йорк Таймс, вошедшее в виде одной из книг в полное издание «Building Stories»
2012 года.
3 — [Fink Berman 2010, c. 192]
4 — Переходам от‐момента‐к‐моменту в терминологии автора «Понимания комикса» Скотта Макклауда [McCloud 1994, с. 70].
5 — [Fink Berman 2010, c. 192‐193]
2 — Имеется в виду первое издание «Building Stories», выходившее в 2005‐2006 в формате колонки The Funny Pages в журнале Нью‐Йорк Таймс, вошедшее в виде одной из книг в полное издание «Building Stories»
2012 года.
3 — [Fink Berman 2010, c. 192]
4 — Переходам от‐момента‐к‐моменту в терминологии автора «Понимания комикса» Скотта Макклауда [McCloud 1994, с. 70].
5 — [Fink Berman 2010, c. 192‐193]
6 — [Fink Berman 2012]
7 — [Fink Berman 2010, c. 194]
8 — [Davis‐McElligatt 2012]
9 — [Fink Berman 2012]
10 — [Fink Berman 2010, c. 198]
11 — [Fink Berman 2010]
12 — [Fink Berman 2012]
13 — [Fink Berman 2012]
14 — [Comer 2016]
15 — [Comer 2016, c. 54]
16 — [Comer 2016, с. 53]
7 — [Fink Berman 2010, c. 194]
8 — [Davis‐McElligatt 2012]
9 — [Fink Berman 2012]
10 — [Fink Berman 2010, c. 198]
11 — [Fink Berman 2010]
12 — [Fink Berman 2012]
13 — [Fink Berman 2012]
14 — [Comer 2016]
15 — [Comer 2016, c. 54]
16 — [Comer 2016, с. 53]
17 — [Comer 2016, с. 57]
18 — [Comer 2016, с. 53]
19 — [Ghosal 2015]
20 — [Ware 2012b]
21 — [Comer 2016, с. 53]
22 — [Comer 2016, с. 51‐52]
23 — [Comer 2016, с. 47]
24 — [Comer 2016, с. 54]
25 — [Ghosal 2015]
26 — [Ghosal 2015, с. 87‐88]
27 — [Ghosal 2015, с. 88]
18 — [Comer 2016, с. 53]
19 — [Ghosal 2015]
20 — [Ware 2012b]
21 — [Comer 2016, с. 53]
22 — [Comer 2016, с. 51‐52]
23 — [Comer 2016, с. 47]
24 — [Comer 2016, с. 54]
25 — [Ghosal 2015]
26 — [Ghosal 2015, с. 87‐88]
27 — [Ghosal 2015, с. 88]
Библиография
B., DAVID (2005) Epileptic. New York: Pantheon Books
COMER, TODD A. (2016) The Hidden Architecture of Disability: Chris Ware's Building Stories. In: Foss, C. et al. (eds.) Disability in Comic Books and Graphic Narratives. NY: Basingstoke
DALMASO, R.L. (2015) 'The visual metaphor of disability in Sarah Leavitt's graphic memoir Tangles: A story about Alzheimer's, my mother, and me.' Ilha do Desterro. 68 (2). p. 75‐92.
DAVIS‐MCELLIGATT, J. (2012). Body Schemas. The Comics Journal. [Online] 24 October 2012.
Available from: http://www.tcj.com/body‐schemas/ [Accessed: 11th January 2020]
FINK BERMAN, M. (2010). Imagining an Idiosyncratic Belonging: Representing Disability in Chris Ware's "Building Stories". In: Ball, D.M. & Kuhlman, M.B. (eds). The Comics of Chris Ware. Drawing Is a Way of Thinking. Jackson: University Press of Mississippi.
FINK BERMAN, M. (2012). The Toc Toc of "Nothing, Really." The Comics Journal. [Online] 18 October 2012.
Available from: http://www.tcj.com/the‐toc‐toc‐of‐nothing‐really/ [Accessed: 11th January 2020] FOSS, CHRIS et al. (eds.) (2016) Disability in Comic Books and Graphic Narratives. NY: Basingstoke.
GHOSAL, T. (2015) 'Books with Bodies: Narrative Progression in Chris Ware's Building Stories.' Storyworlds: A Journal
of Narrative Studies. 7(1). p. 75‐99.
KRÜGER‐FÜRHOFF et al. (2017) Sick! Kranksein im Comic / Reclaiming illness through comics. An exhibition by the PathoGraphics research group, Freie Universität Berlin, at the Berlin Museum of Medical History at the Charité, 27 Oktober 2017 – 4 March 2018. Berlin: Berlin Museum of Medical History. [Online]
Available from: https://refubium.fu‐ berlin.de/bitstream/handle/fub188/20216/SICKcat_300.pdf?sequence=1&isAllowed=y [Accessed: 11th January 2020]
KRÜGER‐FÜRHOFF, I.M. (2019) 'Narrating the Lived Reality of Illness in Comics and Literature. Research by the PathoGraphics Team at Freie Universität Berlin.' Diegesis: Interdisziplinäres E‐Journal für Erzählforschung. [Online] 8(1). Available from: https://www.diegesis.uni‐ wuppertal.de/index.php/diegesis/article/view/346 Accessed: 11th January 2020]
LEAVITT, S. (2012) Tangles: A Story About Alzheimer's, My Mother, and Me. New York: Skyhorse Publishing.
LEKA, K. (2003) I Am Not These Feet. Absolute Truth Press
LIN, J. (2012) Skinny Leg. Artist's book.
Available from: http://jenny‐lin.ca/skinny.html [Accessed: 11th January 2020]
LIPENGA, K.J. (2019) 'The New Normal: Enfreakment in Saga.'
The Comics Grid: Journal of Comics Scholarship. 9(1), p.2.
MCCLOUD, S. (1994) Understanding comics: the invisible art. New York: HarperPerennial
RATTO, C.M. (2017) 'Not Superhero Accessible: The Temporal Stickiness of Disability in Superhero Comics.' Disability Studies Quarterly. [Online] 37(2).
Available from: https://dsq‐ sds.org/article/view/5396/4649 [Accessed: 11th January 2020]
SQUIER, SUSAN M. (2008) 'So Long as They Grow Out of It: Comics, the Discourse of Developmental Normalcy, and Disability.' Journal of the Medical Humanities. 29. p. 71–88
WARE, C. (2012a). Building Stories. New York: Random House
WARE, C. (2012b). Chris Ware on Building a Better Comic. Interview with C. Ware by Christopher Irving. Graphic NYC. [Online] 6 March 2012.
Available from: http://www.nycgraphicnovelists.com/2012/03/chris‐ware‐on‐building‐better‐comic.html
[Accessed: 11th January 2020]
WILLIAMS, I.C.M. (2012) 'Graphic medicine: comics as medical narrative.' Medical Humanities. 38(1). p. 21‐27
WOOLF, V. (2002) On Being Ill. Ashfield, MA: Paris Press
COMER, TODD A. (2016) The Hidden Architecture of Disability: Chris Ware's Building Stories. In: Foss, C. et al. (eds.) Disability in Comic Books and Graphic Narratives. NY: Basingstoke
DALMASO, R.L. (2015) 'The visual metaphor of disability in Sarah Leavitt's graphic memoir Tangles: A story about Alzheimer's, my mother, and me.' Ilha do Desterro. 68 (2). p. 75‐92.
DAVIS‐MCELLIGATT, J. (2012). Body Schemas. The Comics Journal. [Online] 24 October 2012.
Available from: http://www.tcj.com/body‐schemas/ [Accessed: 11th January 2020]
FINK BERMAN, M. (2010). Imagining an Idiosyncratic Belonging: Representing Disability in Chris Ware's "Building Stories". In: Ball, D.M. & Kuhlman, M.B. (eds). The Comics of Chris Ware. Drawing Is a Way of Thinking. Jackson: University Press of Mississippi.
FINK BERMAN, M. (2012). The Toc Toc of "Nothing, Really." The Comics Journal. [Online] 18 October 2012.
Available from: http://www.tcj.com/the‐toc‐toc‐of‐nothing‐really/ [Accessed: 11th January 2020] FOSS, CHRIS et al. (eds.) (2016) Disability in Comic Books and Graphic Narratives. NY: Basingstoke.
GHOSAL, T. (2015) 'Books with Bodies: Narrative Progression in Chris Ware's Building Stories.' Storyworlds: A Journal
of Narrative Studies. 7(1). p. 75‐99.
KRÜGER‐FÜRHOFF et al. (2017) Sick! Kranksein im Comic / Reclaiming illness through comics. An exhibition by the PathoGraphics research group, Freie Universität Berlin, at the Berlin Museum of Medical History at the Charité, 27 Oktober 2017 – 4 March 2018. Berlin: Berlin Museum of Medical History. [Online]
Available from: https://refubium.fu‐ berlin.de/bitstream/handle/fub188/20216/SICKcat_300.pdf?sequence=1&isAllowed=y [Accessed: 11th January 2020]
KRÜGER‐FÜRHOFF, I.M. (2019) 'Narrating the Lived Reality of Illness in Comics and Literature. Research by the PathoGraphics Team at Freie Universität Berlin.' Diegesis: Interdisziplinäres E‐Journal für Erzählforschung. [Online] 8(1). Available from: https://www.diegesis.uni‐ wuppertal.de/index.php/diegesis/article/view/346 Accessed: 11th January 2020]
LEAVITT, S. (2012) Tangles: A Story About Alzheimer's, My Mother, and Me. New York: Skyhorse Publishing.
LEKA, K. (2003) I Am Not These Feet. Absolute Truth Press
LIN, J. (2012) Skinny Leg. Artist's book.
Available from: http://jenny‐lin.ca/skinny.html [Accessed: 11th January 2020]
LIPENGA, K.J. (2019) 'The New Normal: Enfreakment in Saga.'
The Comics Grid: Journal of Comics Scholarship. 9(1), p.2.
MCCLOUD, S. (1994) Understanding comics: the invisible art. New York: HarperPerennial
RATTO, C.M. (2017) 'Not Superhero Accessible: The Temporal Stickiness of Disability in Superhero Comics.' Disability Studies Quarterly. [Online] 37(2).
Available from: https://dsq‐ sds.org/article/view/5396/4649 [Accessed: 11th January 2020]
SQUIER, SUSAN M. (2008) 'So Long as They Grow Out of It: Comics, the Discourse of Developmental Normalcy, and Disability.' Journal of the Medical Humanities. 29. p. 71–88
WARE, C. (2012a). Building Stories. New York: Random House
WARE, C. (2012b). Chris Ware on Building a Better Comic. Interview with C. Ware by Christopher Irving. Graphic NYC. [Online] 6 March 2012.
Available from: http://www.nycgraphicnovelists.com/2012/03/chris‐ware‐on‐building‐better‐comic.html
[Accessed: 11th January 2020]
WILLIAMS, I.C.M. (2012) 'Graphic medicine: comics as medical narrative.' Medical Humanities. 38(1). p. 21‐27
WOOLF, V. (2002) On Being Ill. Ashfield, MA: Paris Press
